Все рассмеялись; с каждой минутой атмосфера в гостиной становилась всё светлее: перебирая аргументы, они видели, что Михару невыгодно связываться с ними, и радовались, что вместе они представляют из себя силу, с которой нельзя не считаться.
— Что ж, — разобравшись в деле, отметил профессор, — полагаю, мне стоило бы вынести господину Михару предупреждение и от лица мировой научной общности.
— Это, пожалуй, будет излишне, — пожевав губами, возразила ему тётушка и добавила: — В свете уже высказанных угроз не стоит перебарщивать.
Профессор согласно развёл руками, но в выражении его было заметно некоторое огорчение: ему хотелось использовать свой авторитет в защиту коллеги. Тэнь чутко уловила настроение мужа и быстро предложила:
— Можно обойтись без прямых угроз. Я могу аккуратно намекнуть Руби…
— Восхитительная идея, милая! — с тёплым смешком поддержала её тётушка. Она была в высшей степени довольна обоими племянниками, и постоянно лукаво поглядывала на брата: мол, видел, каковы твои? Хороши, хороши! Тот в ответ жмурился с выражением довольства.
Профессор сжал руку супруги с благодарностью; она нежным движением положила и вторую ладонь поверх их переплетённых пальцев.
Райтэн решил, что это хороший момент, чтобы подтолкнуть друга к исполнению его мечты — поскольку очевидно было, что сам Дерек застесняется об этом говорить.
— К слову, Сэн, — привлёк он внимание профессора, — не знаешь, как на кафедре истории отнеслись бы к желанию Деркэна стать преподавателем?
Дерек подскочил от возмущения и смущения, но делать что-то было уже поздно: общее внимание теперь разделилось между ним и профессором.
Тот оказался в своей оценке весьма однозначен:
— С руками оторвут. И отпляшут на радостях. — Чуть подумав, добавил: — Прям на главной площади и отпляшут, во главе с ректором.
Чрезвычайно довольный Райтэн искренне заржал; Дерек покраснел всем лицом и даже ушами.
— Право, — отметил он, — я не уверен…
— Не начинай! — сурово пнул его в плечо Илмарт. — Ты великолепный специалист, и это совершенно объективная оценка.
— А ещё вы прекрасный педагог, сэр! — пылко добавил Джей, который до сих пор жадно впитывал те многочисленные знания, коими Дерек охотно с ним делился во всякую свободную минуту.
Старший Тогнар и Этрэн переглянулись весьма довольно: планы Дерека превосходно накладывались на их желание расширить влияние семьи в Кармидере.
— Профессор Анодар — звучит прекрасно! — резюмировал профессор Линар, вставая и подходя к Дереку. — Буду рад видеть вас в числе полноправных коллег! — протянул он ему ладонь.
Дерек встал и руку пожал; лицо его почти светилось от счастья, поскольку профессор был для него весомым авторитетом, чьё одобрение дорогого стоило. Кроме того, теперь, в кругу друзей, он почувствовал прилив сил и веры в себя; когда все смотрели на него такими тёплыми, добрыми глазами, он верил, что у него точно получится всё то, о чём он мечтал. Сердце его согрелось пониманием, что он стал дорог им, что они — все — встали на его защиту, что они любят и поддерживают его, как если бы он в самом деле был членом их семьи — и, возможно, он наконец не только умом, но и сердцем принял тот факт, что в самом деле стал частью этой семьи.
Общий разговор совсем распался; профессор и Тэнь собрались уходить. Пока один наскоро уточнял общие с Райтэном планы, другая прощалась с племянником — который, впрочем, заметно утомился и уже зевал.
— Я завтра зайду! — с улыбкой обещала Тэнь Олив, которая подошла взять уставшего сына на руки.
— Спасибо! — тепло улыбнулась та.
— Мы зайдём, — прибавил профессор, подходя и обнимая жену за талию, затем уточняя для тётушки: — Госпожа Тогнар, я договорился насчёт тех либерийских лилий!
— С меня — твой любимый рыбник, Сэн! — рассиялась от удовольствия та.
Пользуясь своими научными связями, зять привозил ей редкие семена и саженцы, которые выводили селекционеры разных стран.
После ухода профессора и Тэнь засобиралась и тётушка.
— Пора укладывать! — сделала вывод она и, обратившись к Олив, велела: — Оставайтесь сегодня с Тэном здесь, день был нервный, нужно выспаться. Мы с Джеем справимся.
На лице Олив отразилось заметное облегчение; хотя мелкий подрос уже достаточно, чтобы вполне прилично спать по ночам, она всё же была рада лишней передышке.
— Что бы мы без вас делали, тётя! — пылко высказался подскочивший к ним Райтэн, уверенно обнимая и тётушку, и жену. Теперь, когда он открыл для себя, что люди очень любят, когда их обнимают, он хотел обнимать всех, кто был ему дорог, снова и снова.
Тут взгляд его обратился к сонному сыну, которого уже взял на руки Джей. Малыш был уже весьма тяжёл, но парень обладал развитой мускулатурой, поэтому охотно таскал его целыми днями.
— Джей, вы тоже настоящее чудо! — с большим чувством заявил неожиданно Райтэн, которому теперь было стыдно за то, как он себя когда-то вёл с михаровским шпионом.
Джей покраснел от смущения и удовольствия.
— Ани, — вмешался в разговор, подходя к сестре, старший Тогнар, — возьми всё же пару парней на охрану.
Он переживал, что, несмотря на уверенность Дерека, Михар может всё-таки выступить с прямой агрессией, и предпочитал перестраховаться.
Вскинувшись было, Джей хотел сказать, что и сам прекрасно справится с охраной, но тётушка, остановив его весёлым взглядом, согласилась:
— Да, будет нелишним.
Простившись со всеми, они ушли вместе с ребёнком. Олив прижалась к Райтэну теснее, а он с удовольствием уткнулся носом в её волосы. Оба запредвкушали романтическое продолжение вечера.
Между тем, Этрэн, деловито собрав свои бумаги, подошёл и передал их Илмарту: мол, дальше сами разбирайтесь. Тот с интересом зарылся в пометки о предполагаемой боевой мощи возможных союзников и противников.
Поймав взгляд Дерека, Этрэн со смешком отметил:
— Ну что ж, Деркэн, кажется, вы не столько Свой-собственный, сколько тогнаровский!
Тот, на секунду замерев от удивления — он уже давно отвык замечать в своей анжельской фамилии первичный смысловой корень, — искренне рассмеялся.
Встав, он порывисто пожал Этрэну руку:
— За что я искренне вас благодарю, господин Дранкар! — лицо его, определённо, светилось от удовольствия при мысли, что он и в самом деле совсем «тогнаровский».
— Присоединяюсь к благодарностям, — неожиданно отметил старший Тогнар, тоже подходя и пожимая руку другу. — Ты оказал нам всем большую услугу, Трэн!
Он полагал, что им все чрезвычайно повезло, что Дерек стал частью их семьи; и что именно Дерека следует благодарить за то, что теперь эта семья стала такой большой и счастливой.
Наконец, Тогнар и Этрэн тоже ушли.
В гостиной осталось только четверо друзей.
Напоминаю, что в анжельском «райт» — это «молния», поэтому «сверкающая молния» и «гнев Райтэна» звучит примерно одинаково.
8. Как любит Олив?
«Не план, а анжельская муть какая-то!» — негодовал Илмарт, вчитываясь в оставленные ему Этрэном листы. По этим записям выходило, что оценить расстановку сил заранее у них никак не получится, потому что чуть ли ни к каждому роду Этрэн поставил пометки, что при таких-то обстоятельствах они поддержат Тогнаров, при таких-то — Михара, при таких-то — сохранят нейтралитет… и количество этих обстоятельств было слишком велико, а ещё они взаимовлияли друг на друга, а некоторые взаимоисключали друг друга…
Недовольный Илмарт, пытаясь вникнуть в суть, уселся на оставленную друзьями софу. Хмурое лицо его казалось весьма сосредоточенным, он пытался всё-таки связать противоречивые факты в цельную картину.
Дерек, меж тем, отошёл к окну. Радостное оживление его оставило; навалилась глубокая усталость. Он вымотался и эмоционально, и интеллектуально, но чувствовал, что не сможет уснуть, потому что нервы его были слишком скручены сегодняшними потрясениями. Однако теперь он всё же чувствовал себя лучше, чем днём: семейный совет оставил в его душе тёплые искорки радости, которые питали теперь его силы.